Драккары Одина - Страница 56

— Хватит спорить! — вмешался Свен Паленый. — Тебе, Эйнар, давно уже неймется! Что ж, поищи себе кого-нибудь другого. Ведь Хафтур намного старше тебя.

— Я не ищу ссоры, ярл, — мягко возразил Эйнар. — Я лишь напомнил гостю о его словах...

— Слова — ветер! — усмехнулся Хафтур. — Сегодня ветер большой. А завтра его нет вовсе. Поживем до утра — увидим.

* * *

Вечером Хафтур предупредил Олафа:

— У нас могут быть гости.

— Ты думаешь, что... — юноша не мог поверить в то, что вервольф способен прийти в дом.

— Все может быть, — бесстрастно ответил Хафтур. — Если доживем до утра, значит, будем жить. Держи нож при себе. Он может пригодиться снова.

Олаф долго не находил себе места. Слонялся по туну, разглядывая окружающих его людей. Если верить словам Хафтура, вервольфом может оказаться любой из них. Но кто? Если бы знать...

А Свен-ярл уже в сумерках вышел из усадьбы. Что-то томило его, неясное предчувствие распирало грудь. Давно ему не было так плохо. Рассказ Хафтура бередил душу... Оживший мертвец, если это он? Тогда он пришел к нему и только ждет момента. Но кто из тех, кого ярл лишил жизни иногда против чести?

Огромный черный ворон, тяжело махая крыльями, будто выплыл из синеватого воздуха и опустился на ветку старого вяза, растущего неподалеку от усадьбы ярла. Свен Паленый вдруг подумал о том, что эта птица похожа на одного из воронов Одина, которые летают по свету и затем рассказывают обо всем, что видели, верховному асу... Хунин и Мунин — Думающий и Помнящий...

Свен вспоминал прошлую жизнь, в которой было много пролито крови... Женская обитель в Эбчестер в Дургаме, что в земле англосаксов, обитель Св. Иоанна в Беверли, которую сожгли со всеми святынями и книгами, взяв лишь драгоценности, а тот женский монастырь, называемый саксами Кольдингам? Когда викинги пришли туда, то увидели женщин, лица которых были изуродованы ими самими во избежание насилия... И что же? Монастырь все равно был сожжен, а в огне сгорели и монахини не пожелавшие смириться с захватчиками... И это только те, кто временами вызвал у него жалость. Сколько же было других, убиваемых из воинской доблести и ради наживы?

Сидевший на ветке черный ворон каркнул раз, другой. В этом карканье Свену почудилось что-то зловещее. Ворон словно говорил: ищи его в себе, а если найдешь — пожалеешь...

Свен тряхнул головой, сбрасывая колдовское сумеречное наваждение. Не может человек понимать язык птиц и зверей! И все это ему только кажется... Вдруг ярлу почудилось, что из ворот усадьбы вышел человек, доселе ему незнакомый. Шел он как-то странно, сутулясь и вертя головой, точно зверь, ищущий добычу. Свен замер, боясь пошевелиться. Ему показалось, что у человека затылок зарос шерстью... Вервольф? Свен закрыл глаза, а когда открыл — никого не было...

* * *

Уже глубокой ночью чутко дремавший Хафтур услышал, как к ним в комнату кто-то тихо вошел. Хафтур сжал рукоять меча, готовый к схватке. Но человек вдруг вполне миролюбивым голосом позвал его:

— Хафтур, ты спишь?

Викинг приподнялся и увидел фигуру, в которой признал дружинника ярла — Горма.

— Чего тебе?

— Ярл зовет тебя. И как можно скорей.

— Зачем?

— Он узнал, кто вервольф. Ты ему нужен немедля!

— Хорошо. — Хафтур встал с постели и последовал за Гормом сразу же, так как спал не раздеваясь.

Оглянувшись на мгновение, увидел, что Олаф безмятежно спит. Когда они вышли во двор, Хафтур почувствовал, что дружинник старается держаться чуть позади него. Но не подал вида. Через несколько шагов старый викинг уловил быстрое движение за спиной и резко обернулся, выхватив меч. Горм кинулся на него с мечом, но упустил момент для внезапного удара. Хафтур уклонился от выпада и с короткого замаха разрубил ему ключицу. Горм застонал и опустил меч. Хафтур мгновенно проткнул ему живот. Упавшему на землю Горму викинг нанес еще один удар для верности. Все было кончено.

Хафтур несколько мгновений стоял в задумчивости, не понимая, что произошло. Зачем Горму понадобилось убивать его? И вдруг его как молнией пронзило: Олаф! Скорей к нему!

Хафтур вбежал в дом, где оставался его воспитанник, увидев, как нечто в звериной шкуре наклонилось над спящим юношей.

— Олаф! — крикнул викинг. — Проснись!

Тот, кто носил звериную шкуру, обернулся, оскалив зубы. И кинулся на Хафтура. Викинг бешено вращал мечом, а его звероподобный соперник махал какой-то палицей с острыми шипами. Хафтур споткнулся обо что-то, но устоял на ногах, отойдя от двери. Звероподобный сразу бросился к выходу, но опытный викинг резким взмахом меча отрубил ему левую руку. Звероподобный взвыл, и этот вой был подобен волчьему! Хафтур приготовился к дальнейшей схватке, но звероподобный скрылся за дверью. Наверное, если бы Хафтур побежал за ним, то мог бы догнать и убить. Но викинг метнулся к Олафу.

— Мальчик мой, ты жив?

— Да. да, Хафтур. Я жив... Кто это был? Неужели вервольф?

— Кто бы он ни был, теперь его здесь нет, — убедившись, что с Олафом все в порядке, викинг подошел и подобрал отрубленную руку. Это было рука человека. Но вокруг кисти был искусно намотан кожаный ремень с железными шипами. В темноте было не очень хорошо видно, но Хафтур заметил, что рука сжата в кулак и в ней что-то есть.

— Хафтур! — вдруг вскрикнул Олаф. — Мой амулет?! Он взял его!

— Не волнуйся, мой мальчик, амулет у нас. — Хафтур разжал руку и забрал сорванный с шеи юноши амулет Нертус, или как ее называл Эйнар — богини Нерфус.