Драккары Одина - Страница 22

Они приветствовали друг друга, но от Раудульфа не укрылось, что Инегельд слегка нахмурился, стараясь избежать возможного разговора. Раудульф хотел идти дальше, но вдруг заметил, что викинг предлагает рыжеватому низенькому купцу золотой браслет очень тонкой работы. Жадное любопытство взяло вверх, и Раудульф остановился, наблюдая за торгом, а одного из тралей послал дальше, туда, где купцы разложили большую часть своих товаров.　

— Послушай, Инегельд, что ты просишь за этот браслет? — спросил Раудульф, обеспокоившись тем, что дорогую вещь могли купить раньше него.　

Оба торгующихся, Инегельд и купец, взглянули на него.　

— Я прошу за него четыре меры золотом, — ответил с усмешкой Инегельд. Он не был охоч до искусства изготовления побрякушек, всегда предпочитая чистое золото и серебро. Конечно, такой браслет стоил дорого. И он хорошо понимал это.　

— Я беру его, — поспешно вмешался купец, чуть не выхватывая браслет из рук викинга.　

— Я дам пять, — спокойно предложил Раудульф.　

Купец недобро глянул на него и отступил. Раудульф кивнул своему тралю, замершему рядом с мешочком, наполненным золотом.　

— Отсыпь пять мер.　

Пока траль взвешивал золото, Раудульф рассматривал браслет. Теперь ему стало ясно, что это изделие работы арабских мастеров, может быть, из самой Медины-ас-Салям, Города мира, как называли Багдад сами сарацины.　

— Я слышал, ты готовишься в свадебному пиру? — голосом полным безразличия и едва уловимого презрения, спросил Инегельд.　

— Да, это так. — Раудульф хотел как можно скорее уйти отсюда, чувствуя, что Инегельд ищет ссоры.　

— Желаю тебе и твоей дочери благоденствия! — усмехнулся викинг, получив из рук траля золото.　

— Если бы у меня было две дочери, Инегельд...　

— Я понимаю тебя, — склонил голову соратник Стейнара. — И не осуждаю. Породниться с кланом Харальда Весельчака — об этом мечтали многие хедвинги...　

Сказав это, Инегельд скрылся в толпе. После его ухода Раудульф испытал огромное облегчение. Слишком непредсказуем был характер Инегельда, не забывающего старые обиды.

Его темное прошлое, окутанное завесой смутных историй о ночных убийствах, кровной мести и гибели почти всех мужчин одной семьи, — все это наводило на мысль держаться от него подальше.　

— Приветствую тебя! — проговорил кто-то сиплым голосом над ухом хедвинга.　

Раудульф обернулся, спрятав браслет в складках плаща. Перед ним стоял Лейв Волосатый.　

— Рад встрече! — ответил Раудульф, разглядывая старого знакомого, которого не видел года два.　

Лейв Волосатый не случайно получил это прозвище. Огромного роста, с копной седеющих волос и густой бородой, при разговоре он широко размахивал руками и ругался. Хотя давно уже не участвовал в набегах, всегда ходил с мечом на поясе и был готов применить его, не особо задумываясь, если только чувствовал себя оскорбленным. Те, кто видел его летом купающимся в заливе, замечали, что тело Лейва, с крупными формами и заплывшее в последние годы жирком, покрыто почти всюду волосом. Таким он был смолоду, потому и звали его Лейв Волосатый.　

Обменявшись с Раудульфом приветствиями, Лейв заговорил о торговле. И тут его собеседник вдруг напомнил:　

— Так твой траль передал мою просьбу?　

— Твою просьбу?! — насторожился Лейв, глядя на приятеля с прищуром.　

— Я хочу купить у тебя несколько коров и свиней.　

— Это хорошо, — кивнул Лейв, оживляясь. Такие вести были ему по душе. — Но о ком ты говоришь, не пойму тебя? Мне никто не передавал твою просьбу.　

— Он назвался Линг...　

— Линг?! — глаза Лейва расширились от изумления. — Ты наверное, шутишь, Раудульф?　

— Зачем бы мне это понадобилось? — раздраженно бросил хедвинг. То, как повел себя Лейв Волосатый, ему не понравилось.　

— Но разве может мертвец передавать чьи-либо просьбы, разве что только во сне?　

Теперь настал черед удивиться и Раудульфу.　

— Я говорил с ним два дня назад. И совсем не во сне. Я видел его как тебя.　

— Так ведь Линг утонул позапрошлой зимой!..　

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пытаясь понять, что происходит?　

Первым опомнился Раудульф.　

— Ты посылал кого-нибудь два дня назад сюда на берег?　

— Нет, никого не посылал.　

— Сколько зим было Лингу?　

— Наверное, около тридцати, Я купил его у данов три зимы назад. Скверный попался раб, вороватый. И выпить любил сверх меры. Он провалился под лед...　

— Хорошо, — кивнул Раудульф, прикидывая в уме: значит, незнакомец солгал ему? Но зачем? И снова это предательское ощущение чего-то непредсказуемого, некий знак беды. Выходит, он знал его? Но память, как топкое болото, не сразу выдавала свои тайны.　

— Так ты купишь у меня коров? — голос Лейва вернул его к действительности.　

— Да, куплю.　

Вернувшись домой в сумерках, Раудульф долго сидел в одиночестве, разглядывая браслет, купленный у Инегельда. Вещица ему нравилась, но чувство тревоги, появившееся на берегу, не проходило. Кто же был этот мнимый Линг и чего он хотел? Выходило так, что этот траль не был совсем чужим в округе. Кого-то он здесь знал, знал и его имя. Размышляя, Раудульф не заметил, как уснул.　

Жены и дочери не было в доме. Готовясь к свадебному пиру, они гостили у родственников Магихильд.　

Раудульфу снилось, что собрался он посмотреть свое золото, спустился под землю. Золото... сколько бессонных ночей провел он здесь, ожидая чего-то ужасного, непоправимого? Теперь это ушло, ушло безвозвратно. И золото, которое по легенде когда-то принадлежало королю скоттов Алпайну, остается с ним... Раудульф перебирает слитки, любуясь тусклым завораживающим блеском металла. Не зря говорят, что в золоте скрыта колдовская сила!.. Она манит, переворачивает что-то в душе. Вот также когда-то, он как завороженный, убивал близких ему людей, своих товарищей, надеясь, что об этом злодеянии никто и никогда не узнает... Внезапно хедвинг замечает, что золото как будто начинает убывать на его глазах... Что это? Раудульф видит отрубленную руку, которая хватает слитки, и они сразу исчезают в темноте... пытается достать нож, но на поясе ничего нет! Рука, рука... Ему кажется, что он где-то видел такую руку! Чья она?.. Пока он размышлял, золото исчезло! Он стал нищим! Таким же, как его бродяга- отец, убивший на своем веку много людей, но в конце жизни умерший от страшной мучительной болезни... Раудульф в порыве бешенства пытается схватить руку, это ему удается. Теперь он должен понять, кто воровал его золото. Неужели это рука короля Алпайна?! Приблизив руку к глазам, хедвинг вскрикивает от ужаса. Это ведь рука Торбьерна! Вот он, шрам, идущий от запястья, след от удара топора пикта! Торбьерн... Неожиданно рука оживает и хватает Раудульфа за шею. Он хрипит, чувствуя железную хватку мертвеца...　