Драккары Одина - Страница 137

137

Воистину, Асбранд был не только мужественен, но и весьма изворотлив. В Дании у него была земля, которой управлял его родственник. Но и в Инглаланде имелись хорошие связи среди приближенных ярла Гутрума. Сейчас, когда в Вестфольде набирал силы Харальд Прекрасноволосый, Асбранд начал оказывать ему услуги, пользуясь своей осведомленностью в разных землях.

Через несколько дней он рассчитывал отплыть к Оркнейским островам. Но неожиданно получил сведения, которые могли заставить его резко поменять планы.

* * *

Олаф ушел от Хельги, когда солнце начало клониться к закату. Ему не хотелось покидать ее, но Айво оставался один и не знал, что с его другом.

Он нашел финна на берегу среди пьяных, горланящих песни викингов.

— Олаф! — радостно приветствовал его Айво. — Я уже тебя заждался.

— Неужели ты мог подумать, что я брошу тебя? — с притворной серьезностью спросил Олаф.

— Женщины — это существа, которые призваны разделять нас, — заметил финн со своей, почти детской непосредственностью.

— Я знал ее раньше, Айво, — пояснил Олаф, оглядевшись. — Я встретил ее, когда вместе с Хафтуром блуждал по Галоголанду на краю земли.

— Ты никогда не рассказывал мне об этом.

— Я много чего тебе не рассказывал, — усмехнулся Олаф.

Слегка прищурившись, он посмотрел в сторону заката. Там, обрамленный грядой невысоких скал, виднелся могильный курган, где, как он слышал, был похоронен кто-то из старых конунгов. Обычно их хоронили на кораблях, с оружием, богатой утварью и умерщвленными рабами. Иногда убивали и наложниц. Для этого существовала даже старуха, которую некоторые христиане, присутствовавшие при этом, называли ангелом смерти.

Старуха убивала сначала петуха, бросая голову в одну, а тушку в другую сторону от корабля. Тем самым она как бы воплощала темное и светлое начало жизни, которое сопутствует всем смертным. Затем приходил черед девушки, которую безжалостная старуха убивала с мрачной решимостью человека, не слышавшего о христианской добродетели. Все это должно было окружать конунга и после смерти, в ином мире. Но одного не понимал Олаф: если Один забирает воинов в свои чертоги, то где найдется место для рабов? Тем более, для красивых женщин?

— Мне приснился странный сон, Олаф, — говорил между тем Айво. — Будто я уже старик и сижу один в ледяной пустоши, вокруг — только льды, и ни одного живого существа, даже белых медведей там нет.

— Верно, ты оказался в Похъеле, — подсказал Олаф, вспоминая старые рассказы финна. — А ведь такая земля существует и в самом деле. Мы с Хафтуром побывали совсем рядом с ней и чудом выбрались живыми.

— Плохо быть стариком, — продолжал монотонно выговаривать Айво. — Но знаешь, сам Вяйнемейнен, сын Калева, уже родился стариком. Он был мудр, но...

— Эй, друзья! Неужели не узнаете земляков? — неожиданно прервал болтовню финна чей-то громкий возглас.

Олаф повернулся и увидел двух викингов, лица которых показались ему смутно знакомыми. Вроде они были среди воинов дружины ярла Стейнара, но пришли в то время, когда Олаф бродил по землям гаутов, фризов, а позже — бриттов.

— Аскель? — удивленно поднял брови финн, знавший викинга получше своего друга. — Ты как здесь оказался?

— Я ушел от Рагнара, он ведь не собирается в набег, — непринужденно отвечал Аскель из сурового Ямталанда, что лежит рядом с землей лапландцев.

— А кто это с тобой? — Финн заметил рядом с высоким, насмешливым Аскелем угрюмого мужчину, имевшего при себе только боевую секиру. Его одежда говорила о том, что этот человек не слишком преуспел на поприще викинга. Он смотрел на всех с безразличием змеи — холодно, отчужденно.

— Это Вигольв из Согна, — пояснил финну Аскель. — Разве ты не помнишь его?

— Что-то припоминаю, — пробормотал Айво, задумавшись.

— А этого викинга зовут, кажется, Олаф? — Аскель перевел взгляд на друга Айво, с молчаливым спокойствием наблюдавшего за ними.

— Да, это так, — проговорил Олаф. — Я тебя вспомнил, Аскель. Скажу больше. Когда я был в Уппланде, один человек рассказывал об Аскеле из Ямталанда, которого разыскивали за убийство брата херсира.

— Я — не единственный Аскель, — добродушно улыбнулся викинг, делая вид, что не заметил усмешки в словах Олафа. — Так же, как и ты — не единственный Олаф. Так зовут многих. В том числе и бывшего конунга Остфольда.

— Как поживает Рагнар? — спросил Олаф, чувствуя, что Вигольв чересчур пристально смотрит на него.

— Вы ушли, даже не попрощавшись.

— Мы торопились. К тому же я не служу у Рагнара, — ответил Олаф.

— А финн? — Аскель посмотрел на Айво, который продолжал о чем-то раздумывать.

— Я служил у ярла Стейнара, — ответил Айво. — Рагнар — еще не ярл.

— Он станет им.

— Мы — свободные викинги, — усмехнулся Олаф, молчание Вигольва начинало беспокоить его. — Я не приносил клятву верности Рагнару. Если он станет ярлом — удачи ему!

— Я тоже не клялся ему в верности, — неожиданно сказал Аскель, осклабившись. — И потому мы здесь. Слышали, что конунг набирает людей.

— Хочешь служить конунгу?

— Почему бы нет? А ты?

— Я? — Олаф помедлил с ответом. Появление здесь этих двоих не понравилось ему. Возникло ощущение, что Аскель интересуется именно им, а совсем не службой у конунга. — Я еще думаю...

— Тогда — удачи! — кивнул Аскель. — Надеюсь, еще увидимся.

— А почему твой друг молчит? — вдруг спросил Олаф. — Или он — немой?

— Я такой же немой, как ты — хромой! — подал голос Вигольв. Говорил он резко, с каким-то хрипловатым надрывом, точно у него были простужены легкие.

137